Интервью с одной из самых ярких сегодня опер меццо-сопрано, которую мы все смотрим ушами
Интервью с одним из очень ярких меццо-сопрано на данное время: мы все смотрим оперу ушами
Одно из очень известных меццо-сопрано на данное время, Таня Ариан Баумгартнер, признано по всему миру, восхищаясь ее выступлениями на Байройтском фестивале, Эдинбургском фестивале, в Королевском театре оперы и балета в столице Англии, Deutsche Oper Berlin, Komische Oper Berlin, Гамбургской опере и т. Д..
Как член Франкфуртского оперного ансамбля с 2009 года, она запомнила разные роли: Кассандра (Троянцы), Эболи (Дон Карло), Маддалена (Риголетто), Кармен и Брангена (Тристан и Изольда). Ее дебют на Зальцбургском фестивале прошёл в 2010 году, когда она исполнила графиню Гешвиц в опере Алана Берга «Лулу»..
Не столь давно она исполнила треугольник из оперы Р. Штрауса «Электричество» одновременно с литовскими солистками Аушрине Стундите и Асмик Григорян. В интервью она рассказывает о вечеринке на Клитемнестре в постановке оперы постановщика Кшиштофа Варликовского, о карантинных проблемах и подарках, а еще о том, чему учит молодых оперных певцов..
— Внешнее давление на премьере «Электры» из-за сложной роли и прямой трансляции шоу должно было быть очень большим. Как вы справились с напряжением2
— Ситуация была очень интенсивной — во время премьеры на сцене я дожидался от себя лучшего результата и старался постараться на все 100%. Чтобы сосредоточиться на собственном выступлении, мне понадобилось игнорировать микрофоны, прикрепленные к моей одежде, и тот момент, что опера транслируется в прямом эфире! Такие мысли только отвлекут меня и не дадут возможности сосредоточиться на роли..
Стоит еще сказать что, заранее были подготовлены записи общих репетиций, чтобы если даже бы что-то случилось, они бы поменяли материал. После премьеры я ощущал себя измотанным и 2 дня полностью ничего не делал. Пение в намного поздних оперных постановках заставило меня ощутить себя более свободной и уютнее. Я ощущал себя увереннее, но старался сберечь нервную энергию и адреналин, которые ощущались на премьере, которые не давали мне расслабиться..
— Что-то в постановке Кшиштофа Варликовского вас удивило
— В действительности я дожидался от господина Варликовского неожиданного подхода к электрике, по этой причине он меня не удивил. Мне понравилось его желание оправдать характер Клитемнестры. О Клитямнестре трудно говорить, сложно ее понять, а тем более оберегать, так как она убийца. Каждый раз, когда я пою эту вечеринку, я полностью погружаюсь в плохие эмоции, которые непросто одолеть. Но для меня важно выделить ее человечность, и Варликовский добавил к этому монолог перед началом оперы, что действительно считается серьезным испытанием для моего голоса — он должен кричать, хныкать. Однако это важно, придав этому персонажу и всей опере очень непохожие смысловые пласты..
Режиссер призвал солистов найти персональный подход к создаваемым персонажам — сначала мы пели и действовали более сдержано, усваивая эмоции. Мы вернули выражение позднее, но на этот раз оно пришло внутри, и, думаю, такой режиссерский процесс целиком изменил качество постановки оперы..
— Что помогло вам найти собственную Клитямнестру?
— Меня вдохновила книжка ирландского автора о свадьбе дочери Клитямнестры Ифигениоса. В нем рассказывалось, как семья готовится к ним, насколько они счастливы, взволнованы. В конце, как и в мифе, свадебная церемония не состоялась — история кончается убийством Ифигении. Думаю, это мероприятие определит последующую жизнь Клитемнестры. Для меня она обиженная женщина, чудище которой рождается из уязвимости и отчаяния. Действительно, опера не говорит об убийствах — греческая мифология зафиксировала вечные конфликты в семейных отношениях, которые пронизывают функциональный опыт человечества. Разумеется, я рад, что не прошёл историю Электроса, но в каком-нибудь смысле все мы ее прошли..
— Чем выделялся вокал, как роль Клитямнестры?
— Одновременно с дирижером Францем Вельзер-Мёстом мы исследовали закодированные в музыке лейтмотивы и продиктованные ими тайные внутренние переживания героев. Это помогло мне узнать лучше Клитямнестру. Вокал играет данную роль в невысоком регистре — многие меццо-сопрано, уже не доходящие до высоких нот, подобрали этого персонажа и исполнили его чрезвычайно убедительно..
«Электра» — это не опера с красивым голосом — тут от певца требуется сильная сценическая экспрессия. В результате я преклоняюсь перед предыдущими толкователями Клитямнестры с восхищением и уважением. Моя любимая — Бриджит Фассбендер. Она уникально воспринимала этого персонажа и имела очень выразительные глаза — смотря на сцену на выражение ее лица, она задала вопрос: «Кто из вас желает меня убить?»
— Как бы вы дали характеристику творческое партнерство с литовскими солистами
— Мне выпало счастье иметь на сцене 2-ух великолепных сотрудников. Восхищаюсь Аушрине Штундите — она не потеряла собственной роли с начала репетиций — одного взгляда хватило, чтобы понять, что перед тобой Электра. Асмик Григорян по-другому подошла к собственной Хризотемиде, но на сцене она придала этому персонажу много силы, жизненной силы — этим невозможно не восхищаться..
Фактически все персонажи на сцене — дети Клитемнестры, по этой причине ее отношения с любым из них, говоря мягко, непростые. В монологе чувствуется ее любовь к принесённой в жертву дочери мужа Ифигени. Иная ее дочь Электра и сын Орест ищут смерти собственной матери. Я думаю, что Клитамнестра хотела бы, чтобы Электра понимала ее, а не только злилась, когда она возводила собственного отца на пьедестал. В действительности это страшная ситуация, и я искренне сожалею о Клитямнестре. Я думаю, что она неимоверно сильна, чтобы пережить все это.
— Вы читали отзывы об Электросе
— Да! Когда я был моложе, отзывы, которые я читал, помогли мне узнать, достаточно ли убедительно мое исполнение для слушателей. Но иногда необходимо просто сдаться и согласится, что критик не понял оперу, так как рецензия пошла в противоположном направлении режиссерской постановке. Часто люди приходят в театр оперы и балета с определенными ожиданиями, и если то, что они видят на сцене, не отвечает им, вы получите реакцию отказа. Такая человеческая реакция на что-нибудь новое.
Признаюсь, что как артист, я также часто сталкиваюсь с ожиданиями на репетициях. В качестве меццо-сопрано в репертуаре Вагнера и Штрауса я играю женские роли — они все неимоверно могущественны, часто божества, но применяю всю собственную силу и мощь для служения мужчинам. А тех, кто не служит, считают сумасшедшими и плохими — Клитямнестра — замечательный тому пример. Я желал бы это поменять, и я рад, что Кшиштоф Варликовский также стремился дать Клитемнестре возможность хотя бы быть человеком..
Тогда как сюжет часто встречающейся оперы полон правил и связанных с ними ожиданий, тонкая и многослойная музыка даёт свободу взглядов и истории, а людей в ней можно направлять с каждой стороны. Вот почему тут музыка важнее, и все мы как правило воспринимаем оперу на слух. Звук дает нам возможность испытывать эмоции на другом уровне, и я хочу дать публике возможность испытать что-то уникальное во время каждого выступления. Иногда слушатели возвращаются с мыслями, о которых я никогда не думал!
Сам идя в оперу, испытываю глубокие эмоции, они чистят меня. Хотя трудно полностью расслабиться и получить удовольствие от выступления, когда антенна моего учителя вокала регулярно проводит анализ выступления солистов. Иногда музыка поражает вас внезапно — слезы начинают катиться по щекам, и вы не можете объяснить, что случилось..
— Думаю, пение «Электрас», вызывающее яркие эмоции, может страшно потерять контроль во время выступления..
— Да, по настоящему вы ассоциируете себя с персонажем — есть у него ваше тело, ваш голос. В результате я никогда не бывает пустым во время выступления на сцене — все кипит внутри, и каждое движение, каждое миг я ощущаю как Клитямнестра. Это даёт энергию, которая помогает разыграть шоу — я просто пытаюсь сосредоточить собственную чувственную энергию на голосе, а не на эмоциях. Это дает возможнось сохранить контроль.
— Какой у вас опыт постановки этой оперы
— После монолога перед началом оперы у меня есть 15 минут, чтобы заменить парик. Поскольку раздевалка в этом здании расположена далеко — приблизительно на растоянии 5-тиминутной прогулки нее — я переодеваюсь под сценой во время выступления. Разумеется, там нельзя петь, по этой причине после крика в монологе я успокаиваю собственный голос и согреваю другую часть оперы одним тихим бормотанием. Во время такой разминки я стараюсь сосредоточиться на роли — перед тем как вернуться на сцену, я напоминаю себе, что Клитямнестра должна брать собственную энергию снаружи — в для себя, после всего, что она пережила, у нее нет ничего и она не может отдать другому..
Я даже имею в виду физическое упражнение — я как бы натягиваю веревку на себя ладошками. А потом я иду спеть недостающую часть оперы. Разумеется, финал шоу для меня немного легче, так как Клитямнестра умирает! Мне очень хотелось закричать во время смерти, но мы все равно сберегли мой голос, и была нанята актриса, которая кричала за меня. После чего на сцене крика я лежу с закрытыми глазами и в данные моменты слушаю оркестр и зрелищное пение Аушрине Стундите и Асмик Григорян. Мне нравятся данные моменты. После премьеры у нас в текущем году, как обычно, не было торжеств. Держась в кафе на безопасном расстоянии, мы подняли чашки и были счастливы видеть, что концерт прошло гладко..
— Перед тем как вы начали карьеру певца, вы были профессиональным скрипачом — оказывает влияние ли это на то, как вы понимаете музыку и как поете сегодня
— Для меня как певца опыт скрипача — несомненный плюс. Даже сегодня я учусь петь, применяя те же методы и приемы, что и на скрипке — я пою туда-сюда, вверх-вниз, с различными вариантами ритма. Певцы тренируют вокальные мышцы точно также, как инструменталисты. Стоит еще сказать что, опыт скрипача обостряет слух и помогает сделать лучше интонацию..
Помню, как скрипач неожиданно и внезапно увлекся немецкой ораториальной традицией. Я ничего не имел возможности поделать, нужно было начинать карьеру певца. В то время я был уверен, что я сопрано! Мой профессиональный путь был, говоря мягко, нелегким, но в конце концов все встало на собственные места, и я думаю, что весь мой опыт имел для меня смысл. Сегодня я счастлив делиться собственными уроками с собственными учениками и смотреть, как они растут..
— В настоящий момент для вас самое основное — тренировать молодых певцов.?
— Учу старых бельканто техника, которая, как я думаю, служит основой пения. Я сопротивляюсь этому, а потом ищу то, что необходимо голосу ученика именно сейчас. Каждый голос и любой человек различные — с каждым учеником сначала необходимо открыть общий язык. В конце концов, все то же самое замечание может быть понято 2-мя учениками наоборот.!
— Какое имеет значение текущий год для вашей карьеры
— В текущем году у всех нас были проблемы. Большинство из моих выступлений также были отменены, и я не имел возможности петь на сцене значительную часть года. Но все таки, музыка не покидала меня ни на день и помогла мне сберечь спокойствие и позитив во всем этом хаосе. С другой стороны, мне было приятно, что свободное время помогло мне сосредоточиться на будущих ролях в следующем сезоне, и я надеюсь, что в дальнейшем мы также сможем уделять времени больше каждой постановке. Вы тоже не можете представить себе, как я был счастлив опять иметь шанс петь на сцене! Карантин действительно помог мне глубже оценить собственную профессию.
В марте, когда наступил карантин и мы все утонули в невежестве, я почувствовал себя чрезмерно уязвимым, чтобы дать возможность себе окунуться в Электричество. Я мог петь только произведения в легком настроении — какие-нибудь песни Моцарта или Шуберта. В апреле я начал получать роль Клитемнестры. Я не знал, состоится ли постановка на Зальцбургском фестивале, но я знал, что в следующем сезоне у меня будет еще одна постановка этой оперы, по этой причине мне все равно понадобилось репетировать и готовиться к роли. В мае я связался с организаторами фестиваля, чтобы выяснить ситуацию. Тогда Хельга Рабл-Штадлер сказала мне: «мы попробуем»..
Я искренне доверяю руководству этой женщины просто благодаря тому, что она не принимала скороспешных или кардинальных решений. Было подобрано следить за изменением ситуации из дня в день. Было неимоверно наблюдать, как после нескольких недель правление объявило о собственном намерении провести Зальцбургский фестиваль в текущем году. Я знаю, какой очень большой риск и ответственность возлагают на собственные плечи организаторы и как неожиданно все может выскользнуть из их рук, но я восхищаюсь тем, что они выполняют для культурной жизни в текущем году. На фестивале чувствую себя в абсолютной безопасности — все соблюдаем ограничения, дистанцию, носим маски, постоянно проверяемся. Стоит еще сказать что, певцы должны регулярно оберегать собственное здоровье — если не от коронавируса, то от простуды, аллергической реакции и многого прочего..
Источник:
